Это интервью было записано в Киеве ровно неделю назад. Но такое ощущение, что с того момента прошла целая вечность. Совершенно иной контекст - и даже слова в тексте звучат совершенно иначе. Но это не означает, что оно утратило свою актуальность с точки зрения украинской перспективы. Пока, к сожалению, не утратило.

Болотное дело стало характерным для России. Оно началось с разгона властями мирной акции 6 мая 2012 года, а завершилось сегодня обвинительным приговором. Разным фигурантам досталось по-разному - от домашнего ареста (некоторые даже попали под амнистию) до 4 лет заключения.

В Украине это громкое (благодаря какому-никакому резонансу и грубым фальсификациям), но одновременно «тихое» дело (реакция общества на «дело болотников» по сравнению с делами Pussy Riot и Ходорковского была слишком вялой) по-настоящему вызвало интерес только недавно. Тогда, когда стало очевидно, что украинская власть пытается использовать «передовой опыт» соседей, а дело «узников Банковой» сшито по тем самым лекалам. Кстати, использование снайперов для брутального отстрела людей - это тоже отнюдь не украинское изобретение. Но это уже другая тема.

Дмитрий Борко, журналист «Грани.ру», в Болотном деле выступал в роли защитника одной из подозреваемых - Александры Духаниной (сегодня она получила условный срок). Вместе с немногочисленными неравнодушными людьми он вошел также в так называемый «Комитет 6 мая», всячески содействовал Общественной комиссии по расследованию событий 6 мая, которая, в частности, собрала 650 свидетельств очевидцев. И этот опыт нам стоит взять на заметку - если украинское общество хочет действительно справедливого расследования действий тех, кто совершил жестокие убийства майдановцев.

Несколько дней назад в сети появились эффектные кадры пылающих покрышек на фоне храма Спаса-на-Крови в Петербурге. Сегодня под посольством РФ в Киеве - акция в поддержку «узников Болотной». Несмотря на зашкаливающее количество вранья и пропаганды в СМИ за последние несколько месяцев гражданские общества России и Украины стали значительно более видимыми друг для друга.

Об эффекте Болотного дела для российского общества и о влиянии Майдана на Россию - разговор с Дмитрием Борко, который во время самых драматических украинских событий находился в Киеве.

- Какой эффект может вызвать тот или иной приговор по Болотному делу в российском обществе?

- Перед оглашением приговора по Болотному делу я не делал прогнозов, которые в нашем случае - заведомо проигрышные и являются попытками расшифровать игру властей. Я предпочел выбрать другую стратегию: до конца отстаивать невиновность ребят, а уж что замышляет власть - это ее проблемы. И если какие-то результаты в общественной кампании по привлечению внимания людей к Болотному делу и были - то именно благодаря такой стратегии со стороны защиты и Комитета 6 мая.

Последствия - столь же сложно прогнозируемая вещь.

Я больше полутора лет занимаюсь Болотным делом: начинал как журналист, потом стал работать как общественник, впоследствии вошел в процесс в качестве защитника. Когда летом 2012 года я заинтересовался Болотным, общественной реакцией была абсолютная тишина, даже испуг. Хотя еще недавно был годичный всплеск общественной активности, и вот есть жертвы этой активности - а общество почти никак не реагирует. Огромными усилиями небольшой группы людей (мы описывали, как фабриковались дела, что происходило на Болотной площади на самом деле) к началу процесса общество удалось раскачать. Прошло несколько достаточно крупных митингов и шествий в поддержку «узников Болотной», но к концу процесса мне показалось, что интерес опять угасает. Поэтому я не знаю, чего ожидать. Но и в реакцию общества я, честно говоря, не верю.

Те, кто считает «узников Болотной» в чем-то виновными, не требовали для них каких-то жестких мер, но их личное отношение к этим людям сохраняется в духе «я с ним рядом больше никогда не встану». Степень дискретизации общества - очень высока. Даже те, кто пытается защищать - защищают только своего, а не всех.

- Но все-таки конструктивная реакция общества на Болотное дело была: возникли инициативы «Комитет 6 мая», «Росузник»...

- Да, именно эти две инициативы и возникли. И все. А это несколько десятков человек в общей сложности, включая тех героев, которые постоянно ходили на суды. И к которым, кстати, была масса претензий, мол, «демшиза» какая-то ходит. Но другие ведь не ходили!

Одна из важнейших тем в Болотном деле, о которой я хотел бы упомянуть - это так называемые провокаторы, которые как будто бы спровоцировали насилие. Как правило, их описывают как людей в черных масках и толстовках. Но если внимательно присмотреться к колоннам, шедшим 6 мая к Болотной площади (а в своих публикациях я выкладывал множество фото этих колонн), то можно увидеть, что люди в балаклавах, капюшонах были среди и анархистов, и националистов, и ЛГБТ, и сторонников Pussy Riot, и «Солидарности»... Каждый, кто рассказывает о провокаторах, имеет ввиду каких-то своих провокаторов: либералы - «нацыков», националисты - «анархов» и т. д. На самом деле провокаторов не было, это миф. Были мирные неагрессивные люди, и некоторые из них пытались защититься от избиений, когда началась зачистка. Настоящая же провокация состояла в том, что этих людей, которые не проявляли никаких агрессивных намерений, начали зачищать силовым методом. Кстати, зачистка эта проводилась неумело, безграмотно, тупо и пугливо. ОМОН страшно запугали, они выходили на площадь уже с квадратными глазами, и это, кстати, было главным преступлением милицейского начальства.

Надо сказать, что в результате своего расследования я пришел к выводу, что самыми правильными людьми на Болотной была группа анархов и националистов (редчайший случай и, кстати говоря, вам это тоже должно быть понятно...), которые оказывали наиболее жесткое сопротивление полиции. Это были не провокаторы. Это ребята, которые привыкли не рефлексировать, а реагировать, они не стали хватать себя за руки: когда на него замахиваются - он бьет первым, делает «подножку», когда гонятся за его другом, быстро «линяет»...

Система заложничества - универсальна

- На фоне того, что до последнего времени происходило в Украине, десятков криминальных дел против активистов, интересно узнать больше о том, как именно фабриковалось Болотное дело и сравнить российские методы с тем, которые используются украинскими органами...

- Я как журналист уже много лет занимаюсь проблемой массовых лжесвидетельствований полицейских. Начиналось это с административных дел, когда на основе лжесвидетельствований полицейских люди получали штрафы или до 15 суток ареста. Теперь эта система перешла и в серьезные уголовные дела. В Болотном деле - более 300 свидетелей и потерпевших полицейских - и они все врут.

- В делах наших ребят (например, в деле Автомайдана) они врут даже одинаковыми словами, фразами, под копирку написанными свидетельствами...

- Да, часто это именно так и происходит. У нас на «Гранях» был проект о главных свидетелях (они же потерпевшие, они же обвинители) и о том, как менялись их показания. Там ужасная путаница.

Самые честные показания - первые. Полицейские рассказывают эпизоды, которые реально происходили и которые мы узнаем на видео. Со временем в показаниях начинают появляться подозреваемые. И вот через год полицейский вспоминает, что к нему, оказывается, подбегал человек, дернул его за руку. Правоохранитель признается потерпевшим, его показания кладутся в дело Алексея Полиховича, и в обвинении появляется статья «Насилие над представителем власти».

Вторая отличительная черта Болотного - это абсолютно бездарная работа следователей, наглая вызывающая безграмотность. Либо они настолько чувствуют свою безнаказанность, либо иначе они просто не умеют. Обвинения разрушаются одним пальцем.

Некоторый трюк был совершен с видеоматериалом. В деле есть 30 часов видео. И есть следователь Гуркин, который составлял протоколы осмотра этого видео, то есть пересказ того, что он увидел на экране. Пересказ этот лживый и кривой. И когда мы показываем прокурорам, что вот этого человека в этом кадре нет (хотя следователь в протоколе пишет, что на этом фрагменте он бежит с палкой и кого-то бьет), прокуроры на суде нам отвечают: вы видите так, а мы видим по-другому. И именно эти протоколы Гуркина, а не само по себе видео, являются главным материалом обвинения. Физиогномистической экспертизы людей, зафиксированных на видео, проведено не было. Следователь говорит: «О, а это Барабанов! О, а это потерпевший Филиппов!» А этот «Филиппов» со спины и в шлеме. Как его опознать? Но следователь говорит: ну я же знаю, что это Филиппов!

Третье - это нарушение состязательности, но это уже касается самого судебного процесса.

- Когда у нас началось дело «узников Банковой», стали много говорили о схожих технологиях, которые используют власти России и Украины для того, чтобы расправиться с гражданским обществом. Правда, эффект оказался совсем разным, но, тем не менее... Вы видите схожие черты? В чем они именно?

- Система заложничества - достаточно универсальна. Ее эксплуатируют все. Ведь люди, которые оказались за решеткой, - заложники. Именно потому неважно, кого брать. Потому хватают всех подряд. И смотрите что получается: мы выходили за одно (честные выборы, против коррупции, против беспредела), а в результате происходит подмена темы - и уже мы говорим не об изменении системы и общества, а торгуемся за пленников. Это «разводка».

- Когда читаешь последнее слово одного из осужденных в Болотном деле - Алексея Полиховича, ловишь себя на мысли, что даже лексика этих двух дел похожа - «заложники», «избиение мирных демонстрантов», «наказание общества»... Если заменить слово «Болотная» на «Банковая» - один в один.

- Калька! Я тоже вижу массу аналогичных нюансов по арестам, задержаниям, из того, о чем рассказывают адвокаты...

- Это продуманное заимствование или в наших условиях иначе быть не может?

- Думаю, по-другому они не умеют. Очень схожая система, очень схожие люди там сидят.

«Это паранойя. У Путина она давняя, с 2004 года»

- Журналистка «Новой газеты» Юлия Полухина недавно написала о том, что узники Болотной стали жертвами Майдана. Интересная мысль. Что скажете?

- Это та самая ложь, которая внедряется в сознание общества «сверху». С Юлией я очень много работал по Болотному делу, она - одна из двух журналистов (второй - я), которые прожили этот процесс. Но в этом случае я считаю, что она не права. Речь идет о другой стране и других обстоятельствах. Что за коллективная ответственность? В этом тоже проявляется природа нашего тоталитарного общества. Манипуляции использует не только власть. Разные группы населения общаются между собой таким же образом: «а ты дурак!», «а ты п...дар!», «а ты фашня!», «а ты либераст!», «а ваш Чубайс всех ограбил!». И против этого нельзя возражать. «А вот вы Майдан хотели устроить, и вот что вышло - с...и все вы!».

- Но происходящее на Майдане все-таки влияет на Россию?

- Очень сложно проанализировать, но теоретически - да, влияет.

Это паранойя. У Путина она давняя, с 2004 года. У меня устойчивое ощущение, что для наших лидеров слово «Майдан» - страшное. За ним они видят смертельный для себя миф (может, это и правда...) С 2004 года они себя и общество накручивают, что есть ошибки, недоработки, преступления, коррупция, но самое страшное - это допустить «ужасы» Оранжевой революции и Майдана. Это политтехнология, игра с сознанием людей. Конечно, когда они увидели, что у вас происходит, - перепугались, и должны были бы как-то на это реагировать. Вопрос в том - как? Здоровый человек увидел бы, что весь наш российский массовый протест 2011-2012 годов был по сути своей мирным, он не дошел до точки кипения. И подумал бы: вот пусть лучше будет так, пусть лучше эти люди ходят с шариками по Болотной, чем дойдут до Майдана. Это была бы разумная реакция. Но, боюсь, что реакция обратная. Именно из-за мистического страха.

Российское общество сейчас за вами следит, изучает, дискутирует, примеряет эти два случая - Болотную и Майдан, прикладывает, обнюхивает... И мне кажется, что своего вывода оно еще не сделало.

- За последние несколько месяцев в России прошло очень много акций солидарности с Майданом, причем, в разных городах - от Москвы до Сибири. Майдан, в свою очередь, поддерживал, к примеру, телеканал «Дождь», чтил память погибших вследствие терактов в Волгограде. Несмотря на всю работу пропагандистской машины, мне кажется, что за последние два месяца для наших обществ стало значительно более очевидным то, что диалог возможен, и стало понятно, каким должен быть этот диалог и с кем его надо вести.

- Да, конечно.

Должен сказать, тем не менее, что атака, которая идет на сознание россиян в связи с Майданом - просто запредельная. Она происходит на всех уровнях. Недавно в соцсетях наткнулся на фото разворота полулегального журнала, который распространяется у нас в подземных переходах и рекламирует интимные услуги: так вот даже там публикуют статьи о том, как мировое империалистическое зло пытается загубить Россию.

- Вы осознанно перешли в статус защитника или это произошло просто потому, что вы как никто хорошо знаете дело?

- Когда я вошел в дело в качестве защитника, стал писать исключительно в блог. Это произошло из чисто практических соображений, по просьбе адвокатской группы и «Росузника». Это была скорее техническая помощь, ведь я очень хорошо знаком с материалами дела. Во всей юридической возне я принимал участие с одной целью - чтобы объяснить вовне, что происходит внутри Болотного. Понятно, что юридически решить проблему было невозможно. Единственным выходом было выпустить информацию в общество, которое бы совершало давление на процесс.

Мария Томак, Центр Гражданских Свобод, активист «ЄвромайданSOS»